ГЛАВА
18
На кухонном столе я увидела тарелку с тамале. Я знала, что
Эмилито приготовил еду, но его самого нигде не было видно.
Я налила в чашку немного воды и съела все, что было у меня
в тарелке, думая о том, что смотритель уже, должно быть,
позавтракал.
Помыв тарелку, я отправилась немного поработать в огород,
но быстро устала. Я сделала себе под деревом гнездо из листьев
так, как меня учила Клара, и уселась в него отдохнуть. Некоторое
время я наблюдала, как качаются ветви соседнего дерева.
Движение этих ветвей перенесло меня в детство. Тогда мне,
наверное, было пять или шесть лет. Я хваталась руками за
гибкие ветви ивы. Это переживание было не воспоминанием
о тех днях - я действительно была там. Мои ноги болтались
подо мной, едва касаясь земли. Я была в восторге. Я кричала
от радости, сидя на ветке, которую мои братья по очереди
раскачивали. Они подпрыгивали вверх, хватаясь при этом за
ветки, подтягивали колени к груди, покачиваясь вверх-вниз
несколько раз, а затем снова опускались на землю для того,
чтобы оттолкнуться от нее и снова повиснуть в воздухе.
Очнувшись, я сразу же очистила дыханием все то, что только
что пережила: радость, смех, крики и чувства, которые питала
к своим братьям. Я отмела прошлое плавным покачиванием головы.
Постепенно веки становились все более тяжелыми. Наконец,
я повалилась в свое лиственное гнездо и уснула глубоким
сном.
Я проснулась, потому что какой-то острый предмет касался
моих ребер. Смотритель стоял надо мной и легонько толкал
меня своей палкой.
- Пора вставать, уже полдень,- сказал он.- Разве тебе плохо
спалось этой ночью в домике на дереве?
Когда я открыла глаза, первым, на что я обратила внимание,
было то, как солнечный свет сверкает разными оттенками оранжевого
на верхушках деревьев. Лицо смотрителя тоже было озарено
каким-то странным сиянием, от которого оно выглядело зловещим.
На нем был тот же самый голубой рабочий комбинезон, в котором
он был в предыдущий день. Но на этот раз к поясу комбинезона
были привязаны три тыквы. Я села и посмотрела на то, как
он аккуратно вынул пробку из самой большой из них, поднял
ее ко рту и немного отпил оттуда. Затем он причмокнул губами
от удовольствия.
- Разве тебе плохо спалось этой ночью? - спросил он еще
раз, уставившись на меня любопытствующим взглядом.
- Ты что, издеваешься? - простонала я. - По правде говоря,
это была одна из самых ужасных ночей в моей жизни.
Целый поток слезных жалоб начал изливаться из меня. Затем
я смолкла и ужаснулась от того, что поняла, насколько сейчас
похожа на свою мать. Каждый раз, когда я спрашивала, как
ей спалось, она давала мне подобный отчет о своих неприятностях.
Я очень не любила ее за это, а теперь, подумать только,
- я делала то же самое!
- Эмилито, пожалуйста, прости мне этот ничтожный порыв,
- сказала я.
- Правда, я даже не сомкнула глаз, но сейчас я чувствую
себя хорошо.
- Да, я слышал, как ты выла подобно приведению, подхватил
он. - Я думал, что ты либо видишь кошмар, либо падаешь с
дерева.
- Мне казалось, что я действительно падаю с дерева, - сказала
я, ожидая встретить его сочувствие. - Я чуть не умерла от
страха. Но затем случилось нечто необычное, и я дожила до
рассвета.
- И что же такого необычного с тобой случилось? спросил
он с любопытством, усаживаясь на землю на безопасном расстоянии
от меня.
Я не видела причин, по которым мне не следовало рассказывать
ему о случившемся, и поэтому я описала ему как можно подробнее
события прошедшей
ночи, завершив свой рассказ словами о свете, который спас
меня. Эмилито
выслушал меня с неподдельным интересом, кивая иногда головой
для того,
чтобы дать мне понять, что ему понятны описываемые мною
чувства.
- Я очень рад, что ты оказалась такой находчивой, сказал
он.- Я даже не ожидал, что ты переживешь эту ночь. Я думал,
что ты потеряешь сознание. А оказывается, ты совсем не такая
бестолковая, какой они тебя рисуют.
- А кто сказал, что я бестолковая?
- Нелида и нагваль. Они специально приказали мне не вмешиваться
со своей помощью. Вот почему я не бросился выручать тебя
ночью, несмотря на мое желание это сделать - хотя бы для
того, чтобы отвести тебя в спокойное и безопасное место.
Он еще раз отхлебнул из тыквы.
- А ты не хочешь глотнуть? - предложил он, протягивая тыкву
мне.
- А что в тыкве? - спросила я, догадываясь, что там спиртное.
В этом случае я бы не отказалась глотнуть несколько раз
сама.
Он на миг заколебался, а затем перевернул тыкву вверх дном
и громко постучал по ней.
- Она пуста, - вырвалось у меня.- Ты разыгрываешь меня.
Он отрицательно покачал головой.
- Это только кажется, что она пуста, - ответил он. На самом
же деле она заполнена до краев самым необычным напитком
в мире. Скажи еще раз, хочешь ли ты его попробовать?
- Не знаю, - сказала я.
На одно мгновение я подумала, не шутит ли он со мной. Увидев
его в аккуратно выглаженном комбинезоне, к поясу которого
привязаны тыквы, у меня создалось впечатление, что он сбежал
из психушки.
Он пожал плечами и, широко открыв глаза, уставился на меня.
Затем я увидела, как он снова заткнул тыкву пробкой и бережно
пристегнул ее к поясу с помощью тоненького кожаного ремешка.
- Ну ладно, дай мне глоточек, - сказала я, одолеваемая любопытством
и внезапно возникшим желанием поиграть в его игру.
Он вынул пробку снова и дал тыкву мне. Я встряхнула ее и
заглянула внутрь. Там действительно ничего не было. Однако
когда поднесла ее к губам, у меня во рту возникло очень
необычное ощущение. То, что наполнило мой рот, было похоже
на жидкость, которая меньше всего похожа на воду. Она напоминала
сухую, почти горькую, невидимую массу, глотая которую, я
сначала задохнулась, а затем по всему моему телу растеклось
приятное тепло.
Мне пришло в голову, что в тыкве, должно быть, находится
какой-то очень мелкий порошок, который попал мне в рот,
когда я переворачивала ее. Чтобы проверить свою догадку,
я потрясла тыкву над ладонью, но при этом из нее ничего
не выпало.
- В этой тыкве нет ничего, что можно увидеть глазом, - сказал
смотритель, заметив мое удивление.
Я еще раз хлебнула невидимой жидкости и на этот раз чуть
не свалилась с ног. Что-то напоминающее электрический ток
потекло по мне и стало покалывать у меня в ногах. Покалывание
поднялось вверх по ногам до позвоночника, по которому оно
как молния ударило в голову, от чего я чуть не потеряла
сознание.
Я увидела, как смотритель прыгает от радости и смеется,
как клоун. Я ухватилась руками за землю, чтобы не упасть.
Когда мне кое-как удалось восстановить равновесие, я сердито
обратилась к нему.
- Что у тебя в этой тыкве, черт побери? - строго спросила
я.
- То, что находится в ней, называется намерение, ответил
он серьезно.
- Клара немного рассказывала тебе о нем. И вот пришел теперь
мой черед поведать тебе кое-что.
- Что ты хочешь сказать тем, что пришел твой черед, Эмилито?
- Я хочу сказать, что теперь я - твой наставник. Клара сделала
часть работы, а мне теперь заканчивать.
Моей первой реакцией на его слова было недоверие. Ведь он
сам раньше говорил, что является обычным наемным работником,
а не членом группы. Было очевидно, что все это - его выдумки,
и я решила, что не дам себя провести.
- То, что ты говоришь, звучит так же глупо, как если бы
ты захотел сейчас дернуть меня за ногу, - сказала я, стараясь
улыбнуться.
- А я и правда этого захотел, - ответил он и, подскочив
ко мне, дернул меня за ногу.
Прежде чем я успела встать на ноги, он, продолжая дурачиться,
потянул меня за ногу еще раз. Он был очень оживлен и, весело
смеясь, прыгал вокруг меня на корточках, как кролик.
- Тебе не нравится, когда твой наставник дергает тебя за
ногу? - спросил он, хихикая.
Мне совсем не хотелось, чтобы он прикасался ко мне. Еще
больше мне не хотелось, чтобы он таскал меня за ногу. Но
я вспомнила, что прикосновения Клары тоже были неприятны
для меня. Я начала вертеть в уме идею, почему мне не нравится,
когда ко мне прикасаются. Несмотря на то, что я проработала
в ходе вспоминания все встречи с людьми, физическое прикосновение
было для меня таким же неприятным, как и раньше. Я отложила
эту проблему, для того чтобы в будущем вернуться к ней,
потому что смотритель унялся и начал объяснять нечто, требовавшее
моего внимания.
- Я - твой учитель, - услышала я его слова. - Кроме Клары,
Нелиды и нагваля в число твоих воспитателей вхожу также
и я.
- Ты болтаешь чепуху, вот что ты делаешь, - оборвала я его.-
Ведь ты сам сказал мне вчера, что ты всего лишь нанятый
смотритель. Откуда же теперь твои претензии на то, чтобы
быть моим учителем?
Все это правда. Но я все-таки еще один твой учитель, - сказал
он серьезно.
И чему же ты собираешься меня обучать? закричала я, чувствуя
отвращение к такому повороту дела.
- Я собираюсь обучать тебя тому, что называется сталкингу
с двойником, - сказал он, мигая глазами, как птица.
- А где Клара и Нелида? - настойчиво спросила я.
- Они уехали. Нелида сказала об этом в своей записке, не
правда ли?
- Сама знаю, что они уехали, но куда именно?
- О, наверное они отправились в Индию, - ответил он, усмехаясь
так, словно собирался вот-вот разразиться хохотом.
- Значит, они вернутся оттуда не раньше, чем через несколько
месяцев,
- сказала я с досадой.
- Так и есть. Мы с тобой одни. Нет даже собаки. Поэтому
перед тобой открываются два пути: собрать свои манатки и
уехать, либо остаться со мной и включиться в работу. Советую
тебе избрать последнее, потому что тебе некуда ехать.
- Мне совсем не хочется отсюда уезжать, - сообщила я ему.-
Нелида оставила меня присматривать за домом. Этим-то я и
буду теперь заниматься.
- Хорошо, я рад, что ты решила следовать намерению магов,
- сказал он.
Поскольку ему, должно быть, показалось, что я не поняла
смысл его слов, он объяснил, что намерение магов отличается
от намерения обычных людей тем, что маги умеют сосредоточивать
свое внимание на нем с необычайной силой и точностью.
- Если ты - мой учитель, можешь ли ты привести мне конкретный
пример для подтверждения того, что имеешь в виду? - спросила
я, уставившись на него.
На мгновение он задумался, оглядываясь вокруг. Затем его
лицо просияло и он указал на дом.
- Этот дом может служить хорошим примером, - сказал он.-
Он представляет собой результат действия намерения многочисленных
магов, которые в течение многих поколений накапливали и
хранили энергию. Поэтому в настоящее время он больше не
физическая структура, а фантастическое поле энергии. Сам
дом можно разрушить десять раз, как уже и происходило, но
сущность магического намерения при этом остается неприкосновенной,
потому что оно неуничтожимо.
- А что будет, если маги захотят уехать? - спросила я.-
Их энергия будет существовать здесь вечно?
Если уезжая они повинуются духу, - сказал Эмилито, - они
могут взять с собой намерение из того места, где сейчас
стоит дом, и поместить его где-нибудь в другом месте.
- Я могу подтвердить, что дом этот очень странный, сказала
я и поведала ему о том, как он оказывал сопротивление моим
попыткам измерить его и точно рассчитать его местоположение.
- Странным этот дом делает не расположение комнат, стен
или внутренних двориков, - заметил смотритель, а намерение,
которым многие поколения магов наполняли его. Другими словами,
тайна этого дома - это история многочисленных магов, чье
намерение создало его. Видишь ли, они не просто проявили
намерение, смысл которого в том, чтобы этот дом был, они
сами построили его, кирпич за кирпичом, камень за камнем.
Даже ты уже успела внести в него свою лепту намерения и
труда.
- В чем же мой вклад в него? - спросила я, искренне удивляясь
тому, что сказал Эмилито. - Неужто ты имеешь в виду ту несчастную
тропинку на огород, которую я выложила камнями?
- Никто в здравом уме не назовет это вкладом, сказал он,
смеясь.- Нет, ты сделала несколько более важных действий.
Он отметил, что на мирском строительно-кирпичном уровне
моим вкладом в обустройство этого дома, по его мнению, является
надежная электрическая проводка и установка в маленькой
цементной постройке насоса для подъема воды из ручья для
поливки огорода.
- На более тонком уровне энергетических потоков, продолжал
он, - я могу совершенно искренне сказать тебе, что твой
вклад заключается, в частности, в том, что, сколько мы себя
помним, никому еще не удавалось так полно слить свое намерение
с Манфредом.
В этот момент мне в голову пришла одна догадка.
- Наверное ты - это тот человек, который может назвать его
в лицо "жаба"? - спросила я. - Клара однажды сказала
мне, что есть один такой человек.
Лицо смотрителя просияло и он утвердительно кивнул.
- Да, я - тот человек. Я нашел Манфреда, когда он был еще
щенком. Его либо прогнали из дому, либо он сам оттуда сбежал.
Возможно, он раньше жил на моторной станции, которая находится
недалеко отсюда. Когда я его нашел, он был едва живой.
- Где ты нашел его? - спросила я.
- На Восьмом шоссе, в шестидесяти милях от местечка Гила-Бенд,
штат Аризона. Я остановился на обочине, чтобы сбегать в
кусты и чуть было не помочился на него. Он лежал там, еле
живой от жажды. Меня больше всего поразило то, что он не
сидел вблизи дороги, как сделала бы всякая другая собака.
И, конечно же, меня озадачило то, что, остановившись там,
я будто специально приехал за ним.
- А что было потом? - спросила я.
Я почувствовала такую жалость к несчастной собаке, оказавшейся
в столь незавидном положении, что забыла обо всей своей
злости на смотрителя.
- Я привез Манфреда домой и положил его в воду, но не позволил
ему пить, - сказал смотритель.- А затем я предложил магическому
намерению поступить с ним так, как оно сочтет нужным.
Эмилито сказал, что магическое намерение решало не только
жить ему или умереть, но и то, будет он собакой или кем-то
другим. И он выжил и стал чем-то большим, чем обычная собака.
- То же самое случилось и с тобой, - продолжал он. Вероятно,
именно поэтому вы с Манфредом чувствуете такую близость.
Нагваль встретил тебя, когда ты испытывала духовную жажду
и была на грани того, чтобы погубить свою жизнь. Поскольку
он тогда был в кинотеатре на открытом воздухе вместе с Нелидой,
они вместе предложили тебя магическому намерению.
- Как они предложили меня магическому намерению? - спросила
я.
- Разве они тебе об этом до сих пор не рассказали? спросил
он удивленно.
Я задумалась на мгновение, прежде чем ответить.
- Кажется, не рассказывали.
- Нагваль и Нелида вслух обратились к намерению несомненно,
это было там же, в кинотеатре - и провозгласили, что готовы
без колебания и сожаления отдать все в своей жизни без остатка
для того, чтобы помочь тебе. И сразу же после этого они
вместе поняли, что не могут увезти тебя с собой сразу же,
но должны будут еще некоторое время следить за тобой. Поэтому
ты теперь можешь сказать, что именно магическое намерение
привлекло тебя в этот дом. Воззвание нагваля и Нелиды подействовало.
Посмотри, где ты теперь! Ты здесь и разговариваешь со своим
доброжелателем.
Он взглянул на меня, чтобы понять, слежу ли я за ходом его
мыслей. Я пристально смотрела на него, безмолвно умоляя
точнее объяснить мне, что такое магическое намерение. Он
заговорил о том, что имело ко мне лично более непосредственное
отношение и сказал, что, судя по тому, что я рассказывала
Кларе о себе, он склонен считать, что мое намерение направлено
на полное поражение. По его словам, я неявно всегда намереваюсь
быть сумасшедшей и неудачницей.
- Клара рассказывала мне все что ты ей говорила о себе,
- сказал он, щелкнув языком.- Тот факт, например, что ты
выскочила на арену в Японии, свидетельствует о том, что
ты намеревалась доказать всему миру свою любовь к поражениям,
а не умение выполнять комплексы движений каратэ.
Он сразил меня, сказав, что все мои поступки окрашены предвкушением
поражения. Поэтому важнее всего для меня сейчас приобрести
другое намерение. Он объяснил, что это новое для меня намерение
называется магическим, потому что это не просто намерение,
направленное на то, чтобы сделать что-то новое. Смысл магического
намерения в том, чтобы подключиться к чему-то уже существующему,
а именно - к намерению, которое уходит своими истоками в
тысячелетнюю историю магической традиции.
Он сказал, что в этом магическом намерении нет места для
поражений, потому что перед магами всегда был открыт лишь
один путь: достигать успеха во всех своих начинаниях. Но
для того, чтобы унаследовать это могущественное и ясное
видение, маг должен преобразить все свое существо, а это
подразумевает развитие у себя новых способностей и достижение
более глубокого понимания. Понимание приходит вместе с вспоминанием,
а способности появляются, когда маг безупречен в своих поступках.
Эмилито посмотрел на меня и похлопал ладонью по тыкве. Он
объяснил, что в ней он хранит свои безупречные чувства и
что дал мне хлебнуть магического намерения для того, чтобы
развеять мои пораженческие настроения и подготовить к пониманию
его наставлений. Он говорил еще чтото, но я не могла больше
сосредоточить на этом свое внимание. Его голос начал усыплять
меня. Совершенно неожиданно я почувствовала тяжесть во всем
теле. Я напрягала зрение, чтобы разглядеть его лицо, но
видела лишь белый туман, похожий на тот, который заполняет
низины в сумерках. Я расслышала, как он велел мне лечь и,
постепенно расслабляя мышцы, воссоздать в воображении эфирную
сеть.
Я поняла, что он имеет в виду, и почти бессознательно последовала
его указаниям. Я легла и начала перемещать осознание от
стоп дальше по телу - к щиколоткам, икрам, коленям, бедрам,
животу и позвоночнику. Затем я расслабила руки, плечи, шею
и голову. Двигаясь осознанием по различным частям тела,
я становилась все более сочной и тяжелой.
Затем смотритель приказал мне легко повращать глазами против
часовой стрелки, давая им возможность свободно перемещаться
в глазницах. Я продолжала расслабляться до тех пор, пока
дыхание не стало плавным и ритмичным, пока грудь не стала
подниматься и опускаться сама по себе. Я сосредоточивалась
на убаюкивающих волнообразных движениях грудной клетки,
когда он прошептал, что мне следует переместить сознание
от головы как можно выше над собой и сделать там маленькое
отверстие.
- Какое отверстие? - пробормотала я.
- Небольшое отверстие. Дырочку.
- Дырочку куда?
- Дырочку в пустоту, и которой парит твоя эфирная сеть,
- ответил он.- Если ты вынесешь осознание за пределы своего
тела, ты почувствуешь, что тебя со всех сторон окружает
темнота. Попытайся проникнуть в эту темноту. Сделай дырочку,
чтобы выйти в нее.
- Мне кажется, я не смогу, - сказала я, напрягаясь.
- Сможешь, ясное дело, - заверил он меня.- Помни, для магов
нет невозможного, они достигают успеха во всем.
Он наклонился надо мной и шепотом сказал, что после того,
как мне удастся сделать отверстие, я должна буду свернуть
тело в трубочку, как свиток, и улететь вдоль энергетической
линии, которая простирается из макушки моей головы в пустоту.
- Но ведь я же лежу, - вяло запротестовала я.- Макушка моей
головы почти касается земли. Не лучше ли мне встать?
- Пустота окружает нас со всех сторон, - сказал он. Даже
если мы стоим на голове, она тоже присутствует.
Затем тон его голоса изменился настолько, что стал напоминать
недопускающие возражения команды. Он приказал мне сосредоточиться
на отверстии и позволить своим чувствам и мыслям вытечь
через него. Снова мои мышцы напряглись, ведь я еще не сделала
никакого отверстия. Смотритель велел мне расслабиться, не
думать больше об этом, а действовать и чувствовать так,
словно я уже проделала отверстие.
- Выбрось в него все, что находится внутри тебя, сказал
он.- Позволь всем своим мыслям, чувствам и воспоминаниям
вытечь наружу.
Прекратив напрягать мышцы тела, я ощутила, что меня заполняет
энергия, сметая все на своем пути. Меня словно кто-то выворачивал
наизнанку: все притягивалось к макушке головы, устремляясь
к ней, как горизонтальный водопад, а затем летело дальше,
туда, где я ощущала отверстие.
- Отпусти себя на еще более глубоком уровне, - прошептал
он мне на ухо. - Отдай себя всю пустоте.
Я сделала все что могла, для того, чтобы поступить так,
как он говорил. Какие бы мысли не появлялись у меня в голове,
они сразу же присоединялись к водопаду того, что вылетало
из меня через макушку головы. Я смутно услышала, как смотритель
сказал, что если я захочу улететь сама, мне нужно только
отпустить себя, и меня унесет вслед за всем туда, куда я
захочу. Прежде чем я позволила этому случиться, я почувствовала
легкое, но не прекращающееся дерганье в левом боку. Я расслабилась
и позволила этому ощущению продолжаться. Поначалу у меня
создалось впечатление, что одна только голова наклонилась
влево, но скоро все мое тело, казалось, начало скатываться
в эту сторону. Мне чудилось, что я вот-вот упаду куда-то
вбок, но в то же время я знала, что мое тело не движется
с места. Я услышала за головой шум и увидела, что отверстие
увеличилось в размере. Мне захотелось выползти наружу, протиснуться
сквозь него и раствориться в пустоте. Вдруг все внутри меня
пришло в движение: осознание начало перемещаться в направлении
макушки головы, а затем выскользнуло наружу.
Я почувствовала, будто оказалась внутри огромной полости.
Ее бархатистые стенки окружали меня со всех сторон. Было
темно. Мое внимание приковала к себе светящаяся точка. Она
то разгоралась, то угасала, появляясь и исчезая, когда я
сосредоточивала на ней внимание. Затем пространство передо
мной озарилось ярким светом. Потом все вокруг снова погрузилось
во тьму. Дыхание, казалось, совсем прекратилось, и никакие
мысли и образы больше не появлялись вокруг. Я больше не
чувствовала своего тела. Последней моей мыслью было то,
что я растворилась.
Я услышала громкий отрывистый звук, напоминающий хлопанье
пробки. Внезапно ко мне вернулись все мои мысли, посыпавшись
откуда-то, как куча обломков, а вместе с ними пришло осознание
твердости земли, занемелости тела и того, что какое-то насекомое
кусает меня в подошву. Я открыла глаза и осмотрелась. Смотритель,
сняв мои туфли и носки, приводил меня в чувство тем, что
тыкал в подошвы ног палочкой. Я хотела рассказать ему о
том, что со мной произошло, но он остановил меня покачиванием
головы.
- Не разговаривай и не двигайся до тех пор, пока снова не
затвердеешь, - предостерег он меня. Он приказал мне закрыть
глаза и дышать животом.
Я лежала на земле до тех пор, пока не почувствовала, что
ко мне снова вернулись силы, затем села, опираясь спиной
о ствол дерева.
- Ты открыла выход во тьму, и твой двойник вначале соскользнул
влево, а потом прошел через него, - сказал смотритель, прежде
чем я успела ему что-либо сказать.
- Я ясно чувствовала, как меня туда тянет сила, заметила
я.- А потом я увидела яркий свет.
- Та сила была выходящим из тела двойником, - сказал он
так, словно безошибочно знал, о чем я говорю. - А свет был
глазом двойника. Поскольку ты занимаешься вспоминанием больше
года, тебе уже удалось немного укрепить свои энергетические
линии, и теперь они начинают двигаться сами. Но поскольку
ты по-прежнему отягощена разговорами и размышлениями, эти
линии еще не двигаются так легко и широко, как они смогут
когда-нибудь делить ЭТО.
Я не понимала, что он имел в виду, когда говорил, что я
укрепляла энергетические линии в ходе занятий вспоминанием.
Я попросила его объяснить это.
- Что здесь объяснять? - спросил он. - Все сводится к энергии.
Чем больше ее ты возвращаешь себе с помощью вспоминания,
тем больше ее уходит на усиление двойника. Переход энергии
к двойнику мы называем укреплением энергетических линий.
Тот, кто может видеть энергию, заметит, что из тела человека
выходит множество энергетических линий.
- А что все это значит для того, кто, подобно мне, не видит
энергии?
- Чем больше у тебя энергии, - объяснил он, - тем больше
у тебя возможностей замечать необычное.
- Мне кажется, что со мной все происходит не так: чем больше
у меня появляется энергии, тем больше не в своем уме я становлюсь,
- сказала я, и не пытаясь шутить.
- Не сбивай себя с толку подобными выводами, посоветовал
он.- Восприятие - это великая тайна, потому что его совсем
никак нельзя объяснить. Маги, как и все люди, что-то воспринимают,
но то, что они воспринимают, не является ни хорошим, ни
плохим. Это просто воспринимаемое. Если кто-то из людей
посредством целенаправленных усилий получает возможность
видеть больше, чем доступно обычному восприятию, они приобретают
необычные способности. Тебе понятно, что я имею в виду?
Он отказался говорить на эту тему дальше. Вместо этого он
снова провел меня сквозь дом и через парадную дверь к моему
дереву. Он указал на верхушку дерева и сказал, что, поскольку
на этом дереве расположены жилые помещения, оно оснащено
громоотводом.
- В этих местах молнии бьют часто и очень сильно, отметил
он.- Бывают грозы без единой капли дождя. Но когда видишь,
что начинает идти дождь, или что в небе появилось много
кумулонимбических облаков, залезай поскорее в домик на дереве.
- Когда появилось в небе много чего? - спросила я.
Эмилито засмеялся и ласково похлопал меня по спине.
- Когда нагваль Хулиан отправлял меня в домик на дереве,
он сказал мне точно так же, но тогда я не осмелился его
спросить, что это значит. И он мне тоже не объяснил. Только
много позже я узнал, что он имел в виду грозовые облака.
Он посмеялся, глядя на тревожное выражение моего лица.
- Может ли случиться так, что молния ударит в дерево? -
спросила я.
- Может, на твое дерево находится под защитой, ответил он.-
А теперь давай, взбирайся наверх, а то скоро стемнеет.
Прежде чем я начала подъем, он дал мне мешочек с грецкими
орехами, которые были уже разбиты, но не очищены.
Он сказал, что если уж мне суждено быть живущей на дереве,
я должна питаться как белочка, съедая каждый раз немножко
пищи, но ничего не есть ночью.
Мне эта идея понравилась, потому что перспектива слезать
каждый раз вниз для того, чтобы сходить на кухню, меня не
очень прельщала. Я сказала об этом ему.
- А оправляться ты любишь? - спросил он, хихикая. - Думается,
что нет, потому что самое неприятное в жизни на дереве начинается
тогда, когда нужно опорожнить кишечник. С человеческими
экскрементами трудно иметь дело. Моя философия говорит,
что чем меньше их у тебя, тем лучше ты приспособлена к жизни.
Эти его слова показались ему такими забавными, что, смеясь,
он чуть не покатился по земле. Продолжая посмеиваться, он
развернулся и ушел, а я осталась размышлять о его философии.
ГЛАВА 19
На следующую ночь была гроза с громом и молнией. Но нет
на всей Земле способа описать мои переживания, когда я сидела
в домике на дереве, а небо рассекали молнии, ударяя время
от времени в деревья неподалеку. Описать мой страх невозможно.
Я кричала еще громче, чем в первую ночь, когда мне казалось,
что я вот-вот упаду с платформы, служившей мне кроватью.
Это был какой-то животный ужас, он просто парализовал меня.
Единственная мысль, способная удерживаться в моем сознании,
была о том, что я - трусиха от рождения, и когда напряжение
стало невыносимым, я потеряла сознание.
Сознание вернулось ко мне только в середине следующего дня.
Когда я спустилась вниз, оказалось, что Эмилито уже ждет
меня, сидя на одной из нижних веток так, что его ноги едва
касаются земли.
- Ты выглядишь, как летучая мышь, выбравшаяся из ада,- заметил
он.
- Что случилось этой ночью?
- Я чуть не умерла от страха,- ответила я.
Я не собиралась прикидываться бодренькой или создавать впечатление,
что ничего не произошло. Я чувствовала себя точно так же,
как, наверное, и выглядела - живой тряпкой.
Я сказала ему, что впервые за всю свою жизнь посочувствовала
солдатам на поле битвы, потому что пережила тот же страх,
который, должно быть, посещает их, когда рядом разрываются
бомбы.
- Я не согласен, - сказал он. - Твой страх этой ночью был
еще сильнее. Твои крики не были человеческими. А значит,
они доносились с уровня двойника, и это был действительно
непревзойденный страх.
- Эмилито, пожалуйста, объясни мне, что ты хочешь этим сказать.
- Твой двойник уже близок к осознаванию, поэтому в стрессовых
ситуациях, подобных той, которая возникла у тебя прошлой
ночью, он уже частично осознает себя, но при этом абсолютно
испуган. Он еще не привык воспринимать мир. Твои тело и
ум привыкли к этому, а двойник - еще нет.
Я была уверена, что если бы я была готова к тому, что ночью
будет буря, я бы расслабилась и мои страхи и тревожные мысли
не проявились бы в полную силу. Возможно, случилось бы даже
так, что нечто во мне вышло бы за пределы тела, вышло из
домика и спустилось на землю. Но этого не произошло, потому
что я испугалась в первую очередь того, что заключена, поймана
в своем теле.
- Когда мы входим в абсолютную темноту, туда, где ничто
не отвлекает наше внимание, - сказал смотритель, - двойник
одерживает верх. Он вытягивает свои эфирные конечности,
открывает свои сияющие глаза и оглядывается по сторонам.
Иногда это переживание еще более страшно, чем то, что выпало
на твою долю этой ночью.
- Двойник не может так бояться, - заверила я его. Я в этом
уверена.
- Ты еще ни в чем не можешь быть уверена, - возразил он.
- Не сомневаюсь, что твои крики этой ночью были слышны до
самого Таксона.
Его реплика задела меня. Было в нем что-то такое, что мне
не нравилось, но я не могла точно знать, что это. Возможно,
всему был виной его странный вид. Он не вел себя так, как
подобает мужчине: он казался всего лишь тенью мужчины, хотя
при более пристальном взгляде можно было заключить, что
он довольно силен. Но больше всего мне претило то, что он
не позволял мне вертеть собой, и это невероятно раздражало
худшую сторону моего характера.
В порыве гнева я рявкнула:
- Как ты смеешь все время наезжать на меня, когда я говорю
то, что тебе не нравится!
Стоило мне только выпалить эту фразу, как я тут же пожалела
об этом и принесла свои искренние извинения за несдержанность.
- Сама не знаю, почему ты так сильно раздражаешь меня, -
призналась я потом.
- Не переживай, - сказал он. - Это происходит потому, что
ты чувствуешь во мне что-то такое, чего не можешь объяснить.
Как ты сама выразила это, я веду себя не так, как подобает
мужчине.
- Я не говорила этого, - запротестовала я.
Судя по его взгляду, он не верил моим словам.
- Нет, говорила, - настаивал он. - Ты сказала это моему
двойнику несколько минут назад. Мой двойник слышит все и
никогда не ошибается в интерпретации услышанного.
Мол нервозность и смущение достигли апогея. Я не знала,
что ему ответить. Лицо у меня покраснело, а тело задрожало.
Я не могла понять, почему это со мной происходит. Голос
смотрителя прервал поток моих мыслей.
- Это происходит потому, что твой двойник заметил моего,
- сказал он.
- Твое физическое тело напугано, потому что его врата открыты,
и через них в него втекают новые для него ощущения. Если
тебе сейчас кажется, что тебе плохо, подумай о том, насколько
хуже тебе было бы, если бы все твои врата были открыты.
Он говорил так убедительно, что я подумала о том, что скорее
всего он прав.
- У животных и младенцев, - продолжал он, - не возникает
затруднений с тем, чтобы видеть двойника, и поэтому часто
бывает так, что он беспокоит их.
Я заметила, что животные не особо любят меня и что за исключением
Манфреда я питаю к ним те же чувства.
- Животные не любят тебя, - начал объяснять он, потому что
врата твоего тела никогда не были полностью закрыты. И твой
двойник постоянно стремится вырваться наружу. Будь начеку.
Ведь теперь ты помогаешь ему своим намерением, и врата рано
или поздно распахнутся. В один прекрасный день твой двойник
возьмет да и проснется, и ты, например, можешь вдруг обнаружить
себя во внутреннем дворике, хотя не выходила из дома.
Мне оставалось лишь засмеяться, прежде всего для того, чтобы
разрядить нервное напряжение, которое создавалось во мне
под влиянием его бессмысленных слов.
- А как насчет детишек, особенно маленьких? спросил он.
- Разве они не начинают визжать, когда ты сажаешь их себе
на руки?
Обычно так и происходило, но я не сказала об этом смотрителю.
- Маленькие дети любят меня, - солгала я, прекрасно зная,
что когда я несколько раз оказывалась рядом с младенцами,
они сразу же начинали плакать. Я всегда говорила себе, что
это происходит потому, что у меня недостает материнских
чувств.
Смотритель с недоверием покачал головой. Я потребовала,
чтобы он объяснил, как животные и дети могли чувствовать
двойника, если сама я не знала, что он существует. Фактически,
до тех пор, пока Клара и нагваль не рассказали мне о двойнике,
я даже не подозревала о том, что он есть. Я также не знала
никого, кто знал бы о нем. Он резко ответил мне, что ощущения
младенцев и животных не имеют ничего общего с рациональным
знанием. Они ощущают двойника чем-то другим: своими открытыми
вратами.
Он добавил, что эти врата постоянно открыты у животных,
но люди закрывают их, как только начинают разговаривать
и думать, в результате чего у них начинает преобладать разум.
До этого я слушала смотрителя очень внимательно, потому
что Клара говорила мне, что кто бы ни говорил мне что-то
в этом доме, моя задача в том, чтобы слушать. Но чем больше
я уделяла внимание тому, что говорит Эмилито, тем сильнее
я раздражалась. Это закончилось тем, что я пришла в откровенную
ярость.
- Я не верю ни одному твоему слову, - сказала я. Зачем ты
говорил, что являешься моим учителем, а? Ведь ты же не можешь
ничего мне толком объяснить!
Смотритель рассмеялся.
- Разумеется, я не добровольно взял на себя эту обязанность,
- сказал он.
- А кто же тогда тебя назначил?
После паузы, в течение которой он размышлял, я услышала:
- Длинная последовательность событий. Началось все с того,
что нагваль нашел тебя голую и лежащую на спине с поднятыми
ногами.
Он залился хохотом, к которому примешивались какие-то резкие
звуки, напоминающие крик птицы.
Его издевательское чувство юмора вызывало у меня негодование.
- Не отвлекайся, Эмилито, и скажи мне, что все это значит!
- крикнула я.
Извини меня, я думал, что тебе доставит удовольствие напоминание
о твоих подвигах, но вижу, что ошибся. Мы же, в отличие
от тебя, очень любим твои выходки. Многие годы мы высмеиваем
Джона Мишеля и те несчастья и невзгоды, которые он навлек
на себя, когда ошибся дверью и вместо того, чтобы зайти
в уборную, попал туда, где была голая девушка, - сказав
это, он разразился смехом.
Но я не видела в этих словах ничего смешного. Моя ярость
была такой безудержной, что мне хотелось усмирить его несколькими
точными ударами рук и ног. Он посмотрел на меня и отодвинулся
подальше. Несомненно, он почувствовал, что я вот-вот взорвусь.
- Неужели ты не находишь ничего смешного в том, что Джон
Мишель прошел через ад, преодолевая все связанные с тобой
затруднения, и все это лишь потому, что, находясь в кинотеатре,
захотел помочиться? Это у нас с ним общее. Только там, где
я нашел почти дохлого щенка, он встретил совсем спятившую
девицу. И оба мы ответственны за тех, кого нашли, до конца
своей жизни. Увидев, что с нами случилось, все остальные
члены нашей группы пришли в ужас и поклялись никогда больше
не ходить мочиться, не проверив и не перепроверив выбранное
место.
Тут он так закатился, что ему пришлось переступать с места
на место для того, чтобы удержаться на ногах.
Но заметив, что я даже не улыбаюсь, он постепенно успокоился.
- Ладно... давай продолжим наш разговор, - сказал он, утихомирившись.
- Как только произошло первое событие - нагваль увидел тебя
с поднятыми ногами, - он выполнил свой долг и пометил тебя.
Затем он должен был следить за тобой. Для этого ему понадобилась
помощь Клары и Нелиды. В первый раз он пришел с Нелидой
навестить тебя, когда ты закончила колледж и работала воспитателем
в детском лагере, который находился в горах.
- Это правда, что он нашел меня при помощи энергетического
канала? - спросила я, стараясь не выглядеть слишком заинтересованной.
Абсолютная. Он пометил твой двойник своей энергией, и поэтому
мог следить за каждым твоим движением, - сказал он.
- Но я что-то не помню их, - заметила я.
- Это потому, что тебе казалось, что ты просто видишь повторяющийся
сон. Но они на самом деле отправились туда, чтобы встретиться
с тобой наяву. С тех пор они продолжали посещать тебя в
течение всех этих лет. Чаще это делала Нелида. Затем, когда,
следуя ее совету, ты переехала в Аризону, всем нам выпала
возможность встретиться с тобой.
- Погоди, это все становится очень запутанным. Как я могла
последовать ее совету, если я даже не помню ни единой встречи
с ней?
- Поверь мне, она не уставала повторять тебе, что ты должна
переехать в Аризону, что ты потом и сделала, хотя, конечно,
думала, что приняла это решение самостоятельно.
Когда смотритель рассказывал мне об этом, передо мной вспыхивали
картины, относящиеся к тому периоду жизни. Я припомнила,
что думала тогда об Аризоне как о месте, где я должна жить.
Я помню, как применила тогда свой "метод южного горизонта"
для того, чтобы решить, куда отправиться в поисках работы,
и получила очень ясную подсказку, что должна направляться
в Таксон. Мне тогда даже приснился сон, в котором кто-то
говорил мне, что я должна устроиться на работу в книжный
магазин. Я никогда не любила книг, и мне показалось тогда
странным то, что я должна работать с ними, но тем не менее,
когда я оказалась в Таксоне, первым делом я зашла в книжную
лавку, на двери которой висела табличка "Требуется
продавец". Я поступила туда на работу и начала печатать
накладные, работать на кассе и подавать посетителям книги
с полок.
- Когда кто-то из нас приходил к тебе, - продолжал Эмилито,
- он общался только с твоим двойником, поэтому встречи с
нами откладывались в твоей памяти как события снов. Но исключением
была Нелида. Ее ты должна помнить, как обратную сторону
своей собственной руки.
Как много покупателей я ни повидала тогда в магазине, я
все же смутно помнила красивую, со вкусом одетую женщину,
которая однажды подошла ко мне и очень дружелюбно заговорила
со мной. Это было очень необычно для меня, потому что никто
тогда не обращал на меня внимания. Эта женщина вполне могла
быть Нелидой.
На глубинном уровне все, что говорил Эмилито, было понятно.
Но для моего рассудка все это казалось столь натянутым,
что я бы сочла себя сумасшедшей, если бы признала, что верю
ему.
- То, что ты говоришь, напоминает конский навоз, сказала
я, но мои слова прозвучали более неуверенно, чем я того
хотела.
Моя грубая реплика ничуть его не смутила. Он поднял руки
над головой и повращал ими.
- Если все, что я сказал, для тебя навозная куча, будь добра,
объясни мне, что происходит с тобой, - поддел он меня, хитро
улыбаясь. - Но не разыгрывай здесь маленькую девочку, которая
первым делом начинает плакать и топать ножкой.
Я услышала свой надрывный голос:
- Ты грязный старикашка! Ты проклятый... - На этом моя пылающая
ярость потухла.
Я не могла поверить в то, что начала выкрикивать вслух ругательства.
Сразу же я начала извиняться, утверждая, что не привыкла
ни кричать, ни браниться. Я уверяла его, что была воспитана
самым цивилизованным образом
матерью, которая и не помышляла никогда о том, чтобы повышать
на когонибудь голос.
Смотритель рассмеялся и поднял руку, чтобы остановить меня.
- Не надо больше извинений, - сказал он. - Это говорит твой
двойник. Он всегда выражается кратко и точно, и поскольку
ты никогда не давала ему свободы слова, он исполнен ненависти
и негодования. Он объяснил, что мой двойник был очень растревожен
громом и молниями прошедшей ночи и особенно событиями пятидневной
давности, когда Нелида втолкнула меня в холл левого крыла
дома с тем, чтобы я сделала первый шаг в направлении магического
перехода.
- Пятидневной давности! - воскликнула я. - Ты хочешь сказать,
что я провисела на дереве два дня и две ночи?
- Если быть точным, ты провисела там два дня и три ночи,
- сказал он с ехидной усмешкой. - Мы по очереди должны были
подниматься туда для того, чтобы посмотреть, не стряслось
ли с тобой чего-нибудь. Ты была без чувств, но в хорошем
состоянии, поэтому мы оставили тебя там одну.
- Но зачем меня там подвесили?
- Ты потерпела жалкую неудачу, когда попыталась совершить
маневр, который мы называем абстрактный полет или магический
переход, - сказал он.
- Это истощило твою энергию.
Он объяснил, что в действительности это не была неудача
с моей стороны, а просто несвоевременная попытка, которая
закончилась полным провалом.
- А что бы случилось, если бы у меня получилось? спросила
я.
Он заверил меня, что удача не дала бы мне никаких преимуществ,
но могла бы послужить точкой отсчета, чем-то типа путеводной
нити или маяка на пути, по которому я бы точно определила
то место, куда мне предстоит прийти в будущем, когда я должна
буду совершить абстрактный полет полностью самостоятельно.
- Пока ты живешь за счет энергии нас всех, - продолжал он.
- Все мы обязаны помочь тебе. Фактически ты сейчас потребляешь
энергию всех магов, которые жили до нас в этом доме. Ты
вживаешься в их магию. Это подобно тому, как если бы ты
лежала на волшебном ковре-самолете, который переносит тебя
из одной сказочной страны в другую, и причем страны эти
без коврасамолета посетить никак нельзя.
- Но мне по-прежнему непонятно, почему я здесь, сказала
я. - Неужели просто из-за того, что нагваль Абеляр ошибся
и случайно натолкнулся на меня?
- Нет, все здесь не так просто, - сказал он, посмотрев на
меня в упор. - На самом деле, твой нагваль - совсем не Джон
Мишель. Есть новый нагваль и новая группа, ты относишься
к этой новой группе.
- О чем ты говоришь, Эмилито? Какая новая группа? Кто это
все решает?
- Сила, дух, та необъятная сущность, которая являет этот
мир, решает все. Для нас же свидетельством того, что ты
принадлежишь к новому поколению магов, служит тот факт,
что ты точь-в-точь похожа на Нелиду. В молодости она была
точно такой, как ты сейчас. Ваша схожесть проявляется даже
в том, что она тоже потеряла всю имеющуюся у нее энергию
во время своей первой попытки совершить абстрактный полет.
И так же, как ты, она при этом чуть не погибла.
Ты хочешь сказать, что я могла проститься с жизнью, пытаясь
сделать это, Эмилито?
- Конечно. И это не потому, что магический переход настолько
опасен, а потому, что ты так неуравновешенна. Если бы на
твоем месте был кто-то другой, у него, наверное, просто
заболел бы живот. Но с тобой все не так. Тебе, как и Нелиде,
обязательно нужно все преувеличить и довести до крайности.
Вот почему ты чуть было не погибла. После этого единственная
возможность вернуть тебе силы была в том, чтобы оставить
тебя повисеть на дереве вдали от земли до тех пор, пока
ты не придешь в чувство. Ничего другого мы не могли сделать.
Как бы невероятно все это ни звучало, происшедшее стало
постепенно проясняться для меня. Во время моей встречи с
Нелидой была допущена какаято серьезнейшая ошибка. Что-то
во мне вышло из-под контроля.
- Вчера я дал тебе отпить намерения из своей тыквы, потому
что хотел выяснить, пришел ли в равновесие твой двойник,
- объяснил Эмилито. - Оказывается, нет! В этой ситуации
единственная возможность поддержать его состоит в том, чтобы
загрузить его работой. И нравится тебе это или нет, я единственный,
кто может давать ему задания и присматривать за его деятельностью.
Поэтому я - твой учитель. Лучше будет даже сказать, что
я - учитель твоего двойника.
- Как ты думаешь, что случилось со мной, когда я была с
Нелидой? - спросила я, все еще не понимая, что же тогда
было не так.
- Точнее, что не случилось тогда с тобой, - поправил он
меня. - Предполагалось, что ты плавно и уравновешенно пересечешь
пропасть и полностью осознаешь своего двойника в левом крыле
дома.
А затем он пустился в пространные объяснения того, что должно
было произойти.
Под руководством Нелиды я должна была перемещать осознание
между телом и двойником несколько раз. Предполагалось, что
этот сдвиг устранит все естественные препятствия, которые
нагромождались в течение моей жизни между телом и двойником.
Маги планировали, сказал он, что я смогу встретиться со
всеми ими лично, постольку мой двойник уже знаком с ними.
Но поскольку я не совсем в своем уме, я не смогла осуществить
переход плавно и уравновешенно. Другими словами, случилось
так, что осознание, которое приобрел мой двойник, не имело
ничего общего с осознанием моего тела. В результате я пережила
ощущение неуправляемого полета. Вся имеющаяся у меня энергия
быстро исчерпалась, поскольку ее ничто не ограничивало,
и двойник пошел вразнос.
Мне очень жаль, Эмилито, но я вынуждена признаться, что
не поняла, о чем ты мне рассказывал, сказала я.
Магический переход подразумевает перемещение осознания из
мира обычной жизни, в котором находится физическое тело,
в сферу двойника, - ответил он. - Слушай внимательно. Осознание
мира обычной жизни - это то, что мы желаем переместить от
тела к двойнику. Осознание мира обычной жизни.
- Кто это значит, Эмилито?
- Это значит, что мы стремимся к трезвости, уравновешенности,
контролю. Нам не нужны сумасшедшие и их суматошные действия.
- Что это все значит в приложении ко мне? - настаивала я.
- Ты индульгировала, потому что постоянно впадаешь в крайности.
В результате твое осознание мира обычной жизни не перешло
к двойнику.
- А что же я сделала?
- Ты поместила в двойник какое-то непонятное неконтролируемое
осознание:
- Что бы ты ни говорил, Эмилито, я не могу в это поверить,
- сказала я. - На самом деле это все совершенно непонятно.
- Естественно, это не понятно, - согласился он. - Но если
ты ищешь понятного, тебе не нужно сидеть здесь для того,
чтобы лелеять свои сомнения и покрикивать на меня. Лежать
раздетой с поднятыми вверх ногами - вот что понятно для
тебя!
На мгновение его лицо озарила улыбка развратника, от которой
по мне побежали мурашки. Но прежде чем я успела сказать
что-то в свою защиту, выражение лица у него стало глубоко
серьезным.
- Легко и гармонично выпустить двойник на свободу, переместить
в него восприятие мира обычной жизни ничто не сравнится
с этим, - сказал он тихо.
- Тот, кто сделал это, постигает невообразимое. А сейчас
давай займемся чем-нибудь понятным. Пошли завтракать.
|
